Хюррем, наложница из Московии - Страница 108

108

– Именно они. Говорят, что падишах поручил Ибрагиму-паше сохранить их у себя в сокровищнице. Но что взбрело в голову Ибрагиму-паше? Он долго упрашивал повелителя, и тот в конце концов согласился, и сейчас статуи красуются перед небезызвестным вам домом на Ипподроме.

– В самом деле? Я об этом ничего не слышала.

Хюррем помолчала и внимательно посмотрела женщине в глаза.

– Надо же, первый Ибрагим уничтожил идолов, а второй воздвиг их.

Хюррем не сомневалась, что завтра весь Стамбул повторит ее слова. Семиха Ханым выходила из покоев Хюррем, полная надежд. Она поняла, что Искендер-паша обзавелся влиятельной поддержкой при дворце. Прощаясь, Хюррем Султан долго держала ее руку в своей и не выпускала, а когда они обе подошли к двери, она тихо сказала: «Семиха Ханым, обычно друзья служат лучшую службу, чем соглядатаи».

Конечно же, слова Хюррем Султан немедленно разлетелись по столице.

XLVIII

Джафер стоял в темноте под стеной, ожидая прихода нужного человека. Нервы его были предельно напряжены, он в любую минуту готов был оказать сопротивление. Он то и дело осматривался и прислушивался к любому шороху. Рука его крепко сжимала кинжал на поясе. Все задуманное было очень опасным, но Джафер любил опасности. Опасность пьянила его. Ведь Хюррем Хасеки повелевала теперь не только слугами, теперь у нее повсюду были собственные соглядатаи.

Когда Хюррем услышала из уст жены Искендера-паши о том, что повсюду их окружают глаза и уши Ибрагима, то, как только Семиха Ханым покинула покои, она призвала Джафера и велела начать приготовления. Раз уж повсюду шпионы Ибрагима, то у Хюррем должны быть свои шпионы.

Она вручила Джаферу три больших увесистых кошелька с золотом. «Ступай», – сказала она ему.

– Повсюду во дворце, в Диване, во дворце Ибрагима-паши найди мне верных людей, которые будут сообщать мне обо всем, что там происходит, – она внимательно и долго посмотрела в глаза евнуха и тихо добавила: – Найди таких людей, чтобы я знала обо всем – кто что говорит и что замышляет. Найди таких людей, чтобы глаза и уши их были зоркими и чуткими, а рот на замке. Таких людей, которые готовы были бы отдать за нас голову! А если кто-то из подобных людей окажется подлым предателем, то ты, Джафер, станешь его палачом.

Джафер немедленно взялся за дело. Так была создана сеть шпионов Хюррем Султан. Джафер проявил в этом деле невероятное рвение. Он не надеялся, что слуги с великой радостью за пять – десять акче будут готовы продать своих хозяев, чей хлеб они едят, он не рассчитывал, что все сложится легко. Однако со слугами удалось договориться быстрее, чем он думал. Успех всего предприятия он всецело приписывал себе самому. За короткое время приказ Хюррем Султан был выполнен. Теперь и у нее повсюду появились свои уши и глаза. Первые сведения поступили с собраний Дивана. Например, Хюррем узнала, что Ибрагим-паша на одном из собраний поссорился с Аязом-пашой. Ибрагим, который прежде говорил: «Нам не стоит особенно долго воевать с Карлом V, чтобы это не привело к новому крестовому походу», теперь начал твердить: «Венгрия осталась неполностью завоеванной, не стоит терять времени, следует немедленно осадить Вену». Когда Аяз-паша ответил, что подобные действия могут сильно навредить государству, разразилась ссора.

Шпион, которого ночью ждал под стеной дворца Джафер, был очень странным человеком. Он был невероятно мрачным, молчаливым, и Джафер чувствовал, что за деньги тот готов зарезать любого, словно курицу. Джафер был даже уверен, что этот тип за пять акче продаст собственную мать. Тип работал в галатском особняке венецианского купца Джиритти, близкого дружка Ибрагима-паши. От него Джафер узнал, что Ибрагим-паша, часто приходивший в особняк, не раз, переодевшись, выходил из него в город. Должно быть, этот человек был очень приближен к Джиритти, потому что мог войти в любую комнату особняка. Он явно занимался у купца покупками, так как каждый день в один и тот же час запрягал повозку и отправлялся на Ипподром. С Ипподрома он направлялся вверх по улице на крытый рынок. Они с Джафером договорились об условном сигнале. Если у слуги было важное известие, то он оставлял повозку с лошадью на Ипподроме и на лошадь набрасывал войлочный потник. В тот день Джафер как раз увидел лошадь слуги на Ипподроме. Это было знаком того, что ему необходимо после вечернего намаза прийти на темную крохотную улицу за дворцом, на которой они договорились встречаться.

Улочка была такой узкой и темной, что напоминала мрачный зиндан. Было очень холодно. Ветер продувал улочку насквозь. Начал накрапывать мелкий дождик. Стоя под стеной, Джафер пробормотал: «Если на этой улице кого-то будут резать, никто не услышит». Внезапно он почувствовал, что дрожит, только неясно – от холода или от страха. Чуть поодаль послышался легкий шум, Джафер сильнее прижался к стене и задержал дыхание, зорко вглядываясь в сторону, откуда донесся шум. Но единственное, что он видел, – черную стену. Его рука еще крепче сжала кинжал. Он подождал некоторое время. Через несколько минут слабый шум повторился, но на этот раз с другой стороны. Джафер быстро повернулся туда, всматриваясь в темноту, но все было напрасно. «Надо было мне кого-то из слуг с собой прихватить», – подумал он. Сейчас верный человек стоял бы где-то рядом в укромном месте, и Джафер чувствовал бы себя увереннее. Тут ему стало стыдно. Неужели преданный слуга Хюррем Ханым, которому она так доверяет, боится темноты и каких-то шорохов? «Ах, шайтан тебя забери», – ругнулся он про себя.

Внезапно шорох послышался совсем близко. Казалось, кто-то ходит вокруг да около. «Это ты?» – прошептал он в темноту. Вместо ответа раздалось мяуканье, два кота бросились врассыпную у него из-под ног. «Отродье шайтана!» – снова ругнулся он.

108