Хюррем, наложница из Московии - Страница 143

143

Все во дворце знали, насколько подозрителен падишах, и пожилой лекарь ответил:

– Упаси Аллах, повелитель, все в порядке. Но мы бы хотели показать вас другим лекарям, чтобы они лучше оценили положение.

Сам он уже знал, что дело плохо.

– Зачем же тогда ты хочешь пригласить других лекарей? Ты что-то скрываешь от нас, Челеби?

В тот день главному лекарю пришлось изрядно попотеть, чтобы убедить падишаха, что тот ничем серьезным не болен. В конце концов султан Сулейман все же разрешил другим лекарям взглянуть на его ноги. Шесть лекарей долго рассматривали его голени, колени, ступни. Затем, отойдя в сторонку, они стали тихо о чем-то переговариваться.

– Вы поняли, что это за болезнь? – нетерпеливо спросил падишах. – Эти боли мешают нам спать, нам стало сложно надевать сапоги. Что за хворь такая?

Бедреддин Мехмед Челеби прокашлялся, чтобы выиграть время, пытаясь собраться с мыслями.

– Хвала Аллаху, наш повелитель, словно лев. Однако вам теперь пятьдесят лет.

– Причем здесь возраст, Челеби? Говори, чем я заболел.

– Подагра.

– Что такое подагра?

– Это болезнь суставов, повелитель. По мере того как человек стареет, в его суставах…

– Да хватит, что ты все твердишь о возрасте, Челеби! – в голосе повелителя слышались первые нотки гнева.

В последнее время падишаха ничто не сердило так, как напоминание о возрасте. До него часто доходили сплетни о том, что в янычарских казармах воины говорили: «Наш падишах уже стар. Вместо того чтобы отправиться в поход, он все время проводит в гареме со своей бабой».

Сулеймана страшно злили такие слова, потому что они были ложью. Чего янычарам еще нужно? Он завоевал половину Леванта. И как они смеют так отзываться о Хюррем Султан? Он уже двадцать пять лет на престоле, и за двадцать пять лет войско совершило десять военных походов. Сулейману покорились Белград, Буда, Родос, Багдад. Чего еще хотят эти безбожники?

– Подагра опасна? – он попытался успокоить подозрения, голос его звучал как можно спокойнее.

– Повелителю не о чем беспокоиться. Однако…

Это «однако» просто взбесило падишаха, и он взорвался:

– Говори немедленно! Болезнь либо опасна, либо нет.

Бедреддин Мехмед Челеби, испуганный и растерянный, залепетал:

– Я хочу сказать, повелитель, что ваша болезнь не смертельна…

– Вместе с этим, – продолжил он, – если ее не лечить, то начнутся воспаления. Боль усилится. Вам будет трудно двигаться.

– Скажи мне, Челеби, мы станем из-за этой болезни беспомощны? – на этот раз мягко спросил падишах. Теперь он раскаивался, что накричал на пожилого лекаря, ведь тот был ни в чем не виноват.

– Упаси Аллах! Ничего такого нет и быть не может. Я клянусь. Волноваться не о чем. Тут ничего не поделаешь, все мы люди. Сегодня ты здоров, а завтра…

Султан понял, что лекарь снова готов нести чушь, и перебил его: «Есть ли лекарство от этой болезни?»

Челеби указал на остальных врачей, стоявших поодаль:

– Мы только что об этом говорили. Конечно же, есть. Мы приготовим мази, которые вам помогут. Их нужно будет нанести на больные места. А еще вам нужно соблюдать меру в еде. Вы должны есть часто, но понемногу. Повелитель давно уже не пьет ни вина, ни ракии – это хорошо. Теперь вам не следует есть кислого и соленого, а еще вам следует воздержаться от мяса…

– Ты бы лучше сказал, что меня живым в могилу зароют, – падишах хоть и старался говорить веселым голосом, но сильно погрустнел. – Не препятствует ли эта болезнь военным походам?

– Никаких препятствий нет, повелитель, – ответил главный лекарь, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Иншаллах, наши воины под предводительством падишаха одержат еще много славных побед. А мази, которые мы вам нанесем, успокоят вашу боль.

– К тому же, – продолжил Мехмед Челеби, – мы советуем вам отправиться на теплые воды. Целительные воды Бурсы помогут нашему падишаху.

Хюррем Султан чувствовала себя словно в раю. Дворец с его интригами, заговорами и сплетнями был далеко. Султан Сулейман приказал проследить за тем, чтобы лекари повсюду рассказывали, какое прекрасное здоровье у падишаха, и, оставив все государственные заботы на зятя Рустема-пашу, удалился с супругой в Бурсу, надеясь там обрести исцеление от недуга. Чтобы положить конец сплетням о своей болезни, он выехал из Стамбула верхом на лошади. Хюррем ехала следом в султанской карете, а султан Сулейман не слезал с лошади до тех пор, пока город не кончился.

Хюррем была очень рада, что падишах поручил трон не шехзаде Мустафе, а своему зятю. На самом деле с появлением Рустема Мустафа настолько отошел в тень, что иной вариант был бы просто удивителен.

Однажды вечером перед поездкой в Бурсу между Сулейманом и Хюррем состоялся разговор.

– Скажи, Сулейман, как ты думаешь, а правильно ли то, что мы оставляем Стамбул на попечительство Рустема?

– Что? – изумился падишах. Эта женщина умела его удивить.

– Пожалуйста, не гневайтесь, повелитель. Ваша покорная рабыня Хюррем ничего не смыслит в делах государства, она, как всегда, беспокоится о своем муже. Вы знаете, я никогда не скрываю своих мыслей и говорю то, что думаю.

– Говори, Хюррем, что тебя беспокоит.

– Рустем очень умный и опытный человек, он разбирается во всех делах. Но, как бы то ни было, он всего лишь Садразам. Может быть, вместо нашего зятя следовало бы позвать из Амасьи Мустафу Хана? Разве не будет правильно, если попечителем престола на время нашего пребывания в Бурсе будет наш шехзаде?

«И как этой женщине удается каждый раз так меня удивлять», – подумал падишах. Он знал, что Хюррем ненавидит Гюльбахар. Но к ее сыну она относилась совершенно особенно, казалось, даже лучше, чем к своим сыновьям. Он ни разу не слышал от нее плохого слова о Мустафе. Сулейман много раз спрашивал себя, почему Хюррем, у которой было трое сыновей, ожидавших престола, никогда не пытается очернить Мустафу в его глазах. Ведь если бы на ее месте была Гюльбахар, она бы так и поступила. Она бы непрестанно порочила сыновей Хюррем. Но Хюррем о Мустафе не говорила ничего, кроме того, что «он доблестный, сильный и славный шехзаде».

143